Внезапно.

[tony2]

Хотела написать про Спока.
Написала про тентакли.
Спок там тоже есть, но сугубо эпизодически.
Джим\инопланетные усики.
Без начала и конца, да что там, вообще без проблеска мысли.
Просто настроение.

Спок смотрел явно неодобрительно и, кажется, не мигал. Джим даже подумал, что изображение зависло. Он помахал перед экраном коммуникатора рукой и Спок недовольно сморгнул.
- Да, я буду приблизительно через двадцать восемь лизианских минут, - сказал он и отключился. Джим попытался перевести местное время в привычное, но его сбил с мысли охранник, сообщив, что он имеет право на еще один бесплатный звонок.
- Нет, спасибо, оставлю его на крайний случай, - отмахнулся Джим.
- Тогда я вынужден отвести вас в камеру. И..., - охранник прикусил щеку изнутри и неловко переступил ногами, украдкой поглядывая на лохмотья, в которые превратилась форма Джима. – Участок переполнен, сами видели, так что вас определили в камеру с дренальцами.
Джим недовольно сморщил нос и на этом тюремный этикет был условно соблюден и его препроводили в чистую, но очень тесную камеру. В углу, переливаясь нежно-пастельными цветами, мерцали дренальцы. Их лишенные антропоморфных черт тела мягко светились и все время меняли очертания, ритмично пульсируя. Как только Джим вошел, к нему резво потянулись усики сразу от обоих.
- Нет, ребята, спасибо, но сегодня я пас, - Джим широко улыбнулся и аккуратно, но твердо отвел от себя один из отростков, который упрямо загнулся недовольным крючком прямо напротив его практически обнаженной груди. Форменная майка всё еще доблестно держалась на плечах, но дыры в ней были огромными.
Второй усик, стремительно утолщаясь, обвил его голень, попутно пощекотав под коленной чашечкой. Пока Джим, нагнувшись, распутывал свою ногу, первый отросток взлохматил его волосы на затылки, пробежал по согнутой спине и, чуть задержавшись на пояснице, интимно толкнулся под ремень брюк.
- Не. Нет, нет, нет, - Джим резко распрямился и вздрогнул, обнаружив, что дренальцы бесшумно переместились из угла камеры и находятся прямо перед ним. Они тянулись к нему уже десятком усиков и взволнованно мигали вразнобой. Кончики усиков слепо, но настойчиво тыкались ему в грудь и бедра.
Джим вздохнул. Он устал. Эти увольнительные были короткими, но чрезвычайно насыщенными и закончились вполне традиционно – дракой. Немного неожиданным стало задержание, но и тут ничего катастрофического. Спок ведь сказал, что прибудет через сколько там минут и внесет за него залог. В тот момент Джиму показалось, что всё, как и всегда, разрешилось наилучшим для него образом. Но сейчас, когда многочисленные отростки двух активно настроенных дренальцев, \ также попавших под стражу явно не за образцовое поведение, не стоит забывать об этом!\ касались его буквально везде, Джим подумал, что нужно было умолять Спока, чтобы тот бежал, нет, летел, несся к нему на помощь на всех парах. Внезапно вспомнилось, что лизианская система измерения времени сильно отличается от двенадцатиричной системы счисления, принятой в их квадрате вселенной, так что эти пресловутые минуты вполне могут показаться ему веками.
Джим снова скорбно вздохнул и поморщился от боли в треснувшем ребре. Один усик кокетливо изогнулся изящным вопросительным знаком у самого его рта, подрагивая от нетерпения. Остальные отростки были не столь тактичны – они уже решительно скользили по его груди, один, особенно толстый, обвил его за талию и теперь его кончик медленно отжимал туго застегнутый ремень в районе паха.
Джим ухватился за него, пытаясь отцепить от себя, но тут пара других, пользуясь тем, что он отвлекся, скользнули в дыру в правой брючине и поползли вверх по ноге, нервно сплетаясь и расплетаясь обратно. Джим выругался и, попятившись, плюхнулся на лавку, прищемив один усик. Тот дреналец, на чей отросток он сел, на мгновенье вспыхнув ярко алым, словно бы увял, подернулся пеплом, став почти серого цвета. Он резко вытянул обиженный усик на себя сквозь штанину Джима и принялся баюкать его остальными. Второй дреналец замер и один его отросток, отплетавший предплечье Джима, развернулся и, довольно ощутимо щелкнув его по плечу, потянулся к товарищу, пульсируя и помигивая. Остальные усики тоже прекратили свое движение, только один, тонкий и вертлявый, тревожно метался у носа Джима, обвиняющее переливаясь красным и оранжевым. Джим сконфуженно улыбнулся.
- Прости, черт… Но я же сразу сказал, что не заинтересован.
Дренальцы еще сурово померцали осуждающей тревожной гаммой и отступили в угол, сплетя свои усики друг с другом и став одинаково персикового цвета, пульсируя в унисон. Казалось, они потеряли к Джиму всякий интерес, но он на всякий случай не покидал лавки до самого прибытия Спока, для надежности вцепившись в нее руками.
Было тихо, боль в ушибах и ссадинах притупилась и Джим, успокоившись, клевал носом. Сквозь сон он видел неяркое ритмичное мерцание в углу и на какую-то минуту ему показалось, что он дома. Сочельник, в доме тепло, у камина мигает огоньками гирлянд наряженная елка, под которой, наверняка, и для него есть ярко упакованная коробка с подарком. Где-то в доме мама, Джиму уютно и спокойно. Не одиноко.
Когда его освободили, Спок ждал его в холле, заложив руки за спину и рассматривая огромное интерактивное окно, на которое транслировались фотографии задержанных и разыскиваемых в этом секторе преступников, а также сводки межгалактических происшествий за истекшие сутки.
- Как хорошо, что ты так быстро, Спок. Если бы я остался там на ночь, непременно бы случилось насилие. И неизвестно, в отношении кого.